Юбилей Леонида Утесова в ЦДЛ, 1965 г. Смотреть все фотографии.

Ко дню освобождения Одессы

Обращение Леонида Утесова к одесситам, записанное в январе 1982 года

Друзья мои одесситы!

Здравствуйте, мои земляки, море родное под голубым небом! Как я хочу стоять на сцене перед вами! Видеть ваши глаза, тепло улыбок, радость в глазах по поводу нашей встречи. Как был бы я счастлив… И, думаю, доставил бы вам радость, во всяком случае, хотел бы этого всем сердцем. Вот я сижу сейчас и вспоминаю: целая жизнь прошла, огромная жизнь, как туман. Все, что было, как будто и не было, все, чего не было, как будто бы было. Были и успех, и мечты, и волнения. Были падения, неудачи сменяли удачи. Сейчас вспоминаю, радуюсь и плачу, плачу. Не вижу вас, всю дорогую мне Одессу. Этих близких мне улиц не вижу, этой дороги, по которой ходил в школу. От этого огромная тоска. Я помню, когда уезжал из Одессы, написал такое стихотворение:

Я говорю: «Одесса-мама». Так о ней мы говорили в детстве. Мы ощущали Одессу как родную мать. Я думаю, что и вы ее так ощущаете, потому что Одесса была мамой, есть и будет нашей мамой. Прощай, прощай, Одесса-мама! Может, мы с тобой когда-нибудь встретимся. Привет вам, дорогие одесситы! Всего вам хорошего, самого доброго! Пусть над вами будет всегда голубое, спокойное и мирное небо!

Всегда ваш, Ледя Утесов.

Когда-то я  написал свою первую книжку "Записки актера".  Мне было тогда сорок лет.  Возраст в  общем-то зрелый,  но теперь я  вижу,  что был просто мальчишка и  не  смог трезво и  холодно разобраться в  своей жизни и  своей работе.  Я  выслушал немало упреков.  Страшно огорчался.  Но  не  умел  еще спокойно сказать себе —  "поделом" —  и  отнестись ко  всему философски. Через двадцать лет вышла моя вторая книжка —  "С  песней по жизни".  Тогда мне уже было на двадцать лет больше и я был уверен,  что все понял, во всем разобрался,  все пережил и могу беспристрастно посмотреть на вещи. Трезво и холодно проследил я свою жизнь,  многое в ней переоценив, чему-то оставшись верным по-прежнему. Но и на этот раз не достиг желаемого. Беспристрастность — не для актера.   

Теперь мне снова на пятнадцать лет больше и  я  написал третью книгу.  Я попытался исправить в ней ошибки,  промахи и неточности двух первых и иными глазами посмотреть на  свои поступки,  на  свои дела,  на  свои мечты и  их осуществление.  И  то,  на  что я  не  обращал внимания в  двух первых, — показалось мне особенно важным и дорогим теперь.   

Хотя жизнь у  человека одна и  ее  не переживешь заново, —  вот уж где действительно ни убавить ни прибавить, —  но я умудрился прожить свою три раза, и она просто не могла остаться без изменений. Когда мне будет сто лет и я напишу четвертую книгу, —  в ней наверно опять многое будет выглядеть по-другому.   

Вы  открываете книгу  воспоминаний актера и  думаете —  сейчас начнется обычное:  "С  самого раннего детства я  полюбил театр.  Мама  повела меня в воскресенье на детский спектакль,  и  я был потрясен".  Ничего подобного выздесь не найдете. Я в детстве никогда не мечтал о театре. Скажу больше — я в нем даже не был.  До десяти лет я мечтал быть пожарным, а после десяти —моряком.  К  четырнадцати годам музыка победила все,  а  в пятнадцать я уже работал в балагане.  Вы замечаете, какой калейдоскоп? Но это если кратко. А если подробно, то я начну так:

Я  Родился  в Одессе. Вы думаете, я хвастаюсь? Но это действительно так. Многие бы хотели родиться в Одессе, но не всем это удается. Для этого надо, чтобы  родители хотя бы за день до вашего рождения попали в этот город. Мои— всю жизнь там прожили.   

Я не знаю,  кто виноват. Солнце? Море? Небо? Но — под этим солнцем, под этим небом, у этого моря родятся особые люди.   

Может  быть,  виноват  Пушкин?  Может  быть,  это  он  оставил в  Одессе "микробы" поэтического и прозаического творчества?  Но обратите внимание: Юрий Олеша,  Валентин Катаев,  Илья Ильф, Евгений Петров, Эдуард Багрицкий, Семен Кирсанов,  Исаак Бабель,  Лев Славин... — это мальчишки, создавшие, как принято было тогда говорить, "одесский период" нашей литературы.   

Среди них затесалась и одна девчонка — Вера Инбер.   

Ах,  одесские мальчишки! Они не ходят, а бегают, они не говорят, а поют. Их  темпераменты,  их  музыкальность, их поэтические сердца могут накормить весь мир искусством не хуже, чем лепетутники (c одесского  "языка"  это слово переводится как мелкие комиссионеры или хлебные маклеры) хлебом.   

Эти  мальчишки понесли славу  нашего  искусства далеко  за  моря-океаны, украсили ее сады прелестными цветами одесского гения.   

Как  хотите,  можете делать со мной что угодно, а я настаиваю: Одесса — лучший город  в  мире! Поэтому прежде всего я и расскажу вам об Одессе. И если  при  рассказе  о  ней не пользоваться хоть в малой степени манерой её речи,  ее образностью, ее порой парадоксальными, полными юмора сравнениями, то вы так никогда и не поймете, что же такое Одесса моего детства.   

Как читатель,  наверное,  заметит, фотографии, относящиеся к началу моей жизни, относятся и  к началу века — поэтому они туманны и нечетки.  Не отличаются качеством некоторые любительские и  фронтовые снимки.  Но помня, что лучше один раз увидеть, чем сто раз прочитать, я рискнул поместить их в книгу  и  очень  благодарен  работникам  типографии,  которые  сделали  все возможное,  чтобы  читатели все-таки  своими  глазами  увидели  облик  того времени, о котором я рассказываю.

Из книги Л.Утесова «Спасибо, сердце»